В моем сердце лед превратился в гранит. А камень не тает (с)
Не сходить с пути прямого... Что за очередная напасть? Знаешь, сколько в нашей жизни дорог, которые возникают каждый раз, когда мы хотя бы долю мгновениях колеблемся над своим решением? Знаю, попахивает квантовой физикой, но я ведь инженер, мне можно...
Ко мне намертво прилипло это горько-пугающее Рэй. В имени нет ничего, тем более, не стоило бы реагировать и на прозвище, тем более, это единственная память о том, что когда-то произошло. Единственная для других. Моя-то память хранит все многочисленные грани тех событий. И все же, все же... Возвращается ли это меня обратно, сквозь годы и прожитое, в старый дом с облезлыми стенами и капельками подсохшей крови на полу? Конечно, да. Как и каждый мой сон, каждый мужчина с лохматыми черными волосами, звук каждого пролетающего самолета. Катализатором является каждая секунда моей жизни, потому что с началом череды ужаса было множество невинных, светлых, почти обычных явлений. Так какой смысл просить забыть это имя, если оно и так намертво въелось под мою кожу, застыло вечным монолитом за чернотой моих зрачков...
Я хочу ребенка с синими глазами. Как напоминание.
Ко мне намертво прилипло это горько-пугающее Рэй. В имени нет ничего, тем более, не стоило бы реагировать и на прозвище, тем более, это единственная память о том, что когда-то произошло. Единственная для других. Моя-то память хранит все многочисленные грани тех событий. И все же, все же... Возвращается ли это меня обратно, сквозь годы и прожитое, в старый дом с облезлыми стенами и капельками подсохшей крови на полу? Конечно, да. Как и каждый мой сон, каждый мужчина с лохматыми черными волосами, звук каждого пролетающего самолета. Катализатором является каждая секунда моей жизни, потому что с началом череды ужаса было множество невинных, светлых, почти обычных явлений. Так какой смысл просить забыть это имя, если оно и так намертво въелось под мою кожу, застыло вечным монолитом за чернотой моих зрачков...
Я хочу ребенка с синими глазами. Как напоминание.